«УТИНАЯ ОХОТА». ИНТЕРВЬЮ ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
– Владимир Александрович, какое настроение после премьеры? Есть ли общепринятая в этом случае опустошенность?
– Не опустошенность, нет. Но состояние одиночества.
– Но ведь Дом ученых был полон, билеты спрашивали чуть ли не от ДК «Академия», воспринимали, аплодировали. Чего же вам еще?
– Не все мои друзья пришли…
– Но артисты играли хорошо.
– Они играли несколько неровно, кое-что на репетициях игралось лучше, с большей точностью.
– Но самая главная ваша неудовлетворенность с чем связана?
– Мне кажется, что общество наше прошло ту критическую «точку невозврата», когда еще возможен полноценный диалог. Похоже, с ним произошло то же, что и с Зиловым.
– А как вы это видите: что произошло с Зиловым?
– Встретил в ФМШ одного очень хорошего парня, который был у нас 24-го. – Ну, что, какое впечатление? – Противоречивое. – Ты о спектакле или о герое? – О Зилове. Никак не могу его понять. Что же он так?
Все, - говорю я, - очень просто. – У него незаметно и потихоньку стерлась совесть. А совесть – каркас души. Душа стала из него вытекать и мертветь, и это оказалось для него очень мучительно. Чтобы душа совсем не вытекала и не омертвела, необходимо сделать какое-то усилие... души. Но она на усилие не способна уже. Получается замкнутый круг у него.
– То есть он был обречен, и не было надежды вытащить его?
– Ну, во-первых, некому вытаскивать. Девушка эта, Ирина, любит его, но она слабенькая еще, не окрепшая, ей это не по силам. К тому же он, похоже, сломал ее, и это тоже не поправить.
Во-вторых… Тут с его стороны нужны незаурядные усилия, чтобы… вытащиться. А у него душа одрябла и на подобные усилия не способна. Жаль, обаятельный в принципе парень.
– Может быть, зрителю надо еще подумать?
– Подумать всегда не вредно. Один из тонких, эмоциональных людей и уважаемых мною коллег-историков пишет: «Спасибо. Я сходил. Много думал. Оказалось, что полезно». Мне тут важно вот это: «Много думал». Он, кстати, и без того умный. Дело вот в чем. Многие люди замыливают для себя те проблемы, которые есть в этой пьесе. А мы (и я в том числе) эти проблемы заостряем, и уйти от них не даем. В этом смысле наш спектакль бескомпромиссный. Финал, кстати, тоже без компромиссов: решай, мы за тебя решать не будем.
– Финал, кстати, не все приняли.
– Зато некоторые, немногие приняли его на все сто. Впрочем, если бы с таким финалом согласился лишь один из тысячи, и этим одним был бы я сам, то я его все рано не изменил бы. Оставил в точности таким, как сделал.
– Последний вопрос. Многие зрители не одобряют Зилова, зато им понравился официант Дима – и в исполнении Кости Калгина, и как социальный тип.
– Костя играет замечательно. Как социальный тип он действительно интересен, хотя и не нов. Еще в «перестройку» я слышал: для того, чтобы адаптироваться к рыночной среде, люди должны быть без души, но с зубами и когтями. Как видите, «заготовку» такого «нового человека» Вампилов увидел еще в середине 1960-х. Это «с зубами и когтями» всегда смешило меня. Я вижу в этом овечью психологию. Овца входит в лес и говорит: «Для того, чтобы тут выжить, придется обзавестись зубами и когтями», и ей нравятся подобные образчики.
– Еще этот спектакль играть будете?
– Сыграем, да, но уже в 2020-ом. Сейчас готовим новый спектакль.
